«Иной раз окинешь карьер взглядом – площадь 2 на 3 километра, а вся жизнь в этом карьере прошла и еще продолжается», – рассказывает бригадир экскаваторщиков Борис Земчихин, который 45 лет работает в компании по производству щебня.

Элла Аграновская

stolitsa@tallinnlv.ee

Уже выросло поколение, которое не знает, как выглядело место, где начинается улица Лаагна, пролегающая через весь Ласнамяэ, не помнит, что территория нынешнего парка Паэ – бывший карьер, где добывали известняк, который использовали в строительстве дорог, жилых домов, общественных зданий. Большинству из нас о прошлом напоминают только природные стены, которые видит каждый, кто проезжает по Лаагна теэ, а пешеходы – с автобусной остановки Mehaanikakool. Для Бориса Земчихина известняковый карьер – вся его жизнь.

Поскольку техника привлекала его со школьных времен, образование он получил в Таллиннском строительно-механическом техникуме (сейчас Таллиннская высшая техническая школа) по специальности «строительные машины и оборудование». Пришел работать на Завод нерудных материалов (Paekivitoodete Tehas). Другого места работы у него никогда не было и, скорее всего, не будет.

«Сначала был слесарем, потом стал помощником машиниста большого экскаватора. Втянулся, понравилось. Никогда не думал, что всю жизнь буду работать на экскаваторе, просто повезло найти свое место», – говорит Борис Земчихин.

Прогрессивная технология

Карьер Вяо, в котором сейчас работает Земчихин, вплотную прилегает к Петербургскому шоссе. Раньше при добыче камня применяли бурение и взрывчатку, окол (взорванный камень – прим. ред.) грузили экскаваторами и увозили на большегрузных самосвалах. Зона безопасности – 200 метров от шоссе, линии электропередач и газотрассы. Чтобы добыть весь камень, пришлось перейти на более дорогую технологию – безвзрывную добычу известняка.

«Наш директор Владимир Либман созвал собрание: «Ребята, либо мы прекращаем добычу, закрываем все это дело и расходимся, либо переходим на добычу камня гидромолотами». И мы – первые! – начали работать на этой технике. Было трудно: во-первых, непривычно, во-вторых, просто тяжело. Но ничего, освоились», – вспоминает Борис Земчихин.

Все мы видели, как строят дороги, роют котлованы, расчищают площадки от строительного мусора, знаем, как выглядит экскаватор: кабина машиниста, стрела, ковш. В карьере, наверное, работают какие-то уникальные машины?

«Да нет, все машины практически одинаковые. Естественно, техника с годами модернизируется. Если сравнить современную машину с той, на которой работали 20 лет назад, не возникнет сомнений в том, что пришли к оптимальному варианту. А уникально то, что вместо ковша – молоток, –внушительных размеров гидромолот он называет привычным нашему слуху бытовым словом. –  Процесс идет послойно. Мы проходим первый цикл – добываем из горного массива камень, который после дробления используется, например, для изготовления бетона. После нас приезжает экскаватор с ковшом и грузит в самосвалы окол, который везут к дробилкам. Кстати, пять лет назад мы перешли на новую технологию: не камень возят к дробилкам, а мобильная самоходная дробилка приезжает в забой».

Однако техникой, какой бы суперсовременной она ни была, надо управлять. По словам Земчихина, не каждый может, точнее, не у каждого есть терпение, чтобы работать на экскаваторе с гидромолотом.

«Конечно, мы в наушниках, но вибрация, шум все равно чувствуются. Экскаваторщик сядет в машину, научится и будет работать. А вот с молотком – тут уже требуется желание».

О технике безопасности Земчихин не говорит, любому известно: выходишь из кабины – уже должен быть в каске. Но не все понимают, что рядом может быть скользко, или обрыв, об камень можно споткнуться, получить травму.

«Дробленый камень – не шоссейная дорога, по нему надо идти осторожно: слои разные, есть такие, где камень острый, как бритва. Ничего не поделаешь, это наша работа».

«В первую очередь я – экскаваторщик»

Зная, что в подчинении Бориса Земчихина несколько машинистов экскаватора, уточняю: «Вы – бригадир?» – «Бригадир – дополнительная нагрузка, тут нужно думать не только о своей непосредственной работе, с меня больший спрос. Но в первую очередь я – экскаваторщик».

В бригаде Земчихина семь человек, все примерно его возраста, самому молодому – за 40.  Молодежь на экскаваторы с гидромолотами, скажем так, не рвется.

«Приходит человек, подготовлен нормально, нам подходит, ну, надо его немножко подтянуть по специфике, чтобы приобрел профессиональные навыки, почувствовал, что должен знать и делать. Месяц-два поработает – нет, ему не подходит. На большом производстве, допустим, на стройке, не страшно: кто-то ушел, другой заменит. А у нас – только кто-то из своей бригады. Отработать смену, восемь часов, тяжело, потому и не стремятся к нам. В бригаде все примерно моего возраста, самому молодому – за 40. Это при том, что стройки сейчас останавливаются, по разным причинам – экономическим, из-за погодных условий», — говорит он. – «Иной раз окинешь карьер взглядом – площадь 2 на 3 километра. А вся жизнь в этом карьере прошла и еще продолжается».

Работают в любую погоду – солнечную, дождливую, снежную. Спрашиваю: на морозе, наверное, холодно?

«Да нет, мы ведь большей частью в кабине находимся, она хорошо оборудована, там тепло. Плохо, когда молоток выйдет из строя, они, бывает, ломаются. Но мы стараемся не простаивать, работать приятнее и интереснее».

В семье Земчихиных выросли трое сыновей, ни один не выбрал профессию экскаваторщика.

«У молодых сейчас другие интересы, я их понимаю, все нормально». – «Кто же продолжит ваше дело?» – «Кто-то должен продолжить. А пока я продолжаю», – усмехается Земчихин.

Есть на Limestone Factories of Estonia — так теперь называется предприятие — второе производство: на больших станках пилят, шлифуют и полируют  камень.

«Посмотрите, сколько веков стоит Старый город. Целехонький! А потому что в те времена камень не взрывали. При взрывах образуется много микротрещин, дальше работают погодные условия – дождь, мороз, камень разваливается. На Горхолл жалко смотреть – рассыпался. Камень надо уметь выбирать и правильно укладывать, тогда результат будет на века», – рассуждает Борис Земчихин.

Как-то приехали на завод гости из Финляндии, посмотрели, как он работает, сказали: «У нас в Хельсинки на стадионе поставили памятник олимпийскому чемпиону Пааво Нурми, при его жизни. В Таллинне в карьере Вяо должны поставить памятник Борису Земчихину, не откладывая, тоже при жизни». А он себя легендарным экскаваторщиком не считает, просто работает.

Оригинал статьи: https://stolitsa.ee/tallinn/boris-zemchikhin-kamen-kotoryy-my-dobyvaem-vechnyy